Actor Gregory Hlady: ‘I am better Ukrainian in Canada

Actor Gregory Hlady: ‘I am better Ukrainian in Canada than here’





Gregory Hlady, a Ukrainian actor, with his dog not far from his home in Canadakinopoisk.ru




Oct 6 at 23:49 | Oksana Faryna When Ukrainian actor Gregory Hlady sits down for breakfast in his hotel in downtown Kyiv, he finds himself speaking English with the staff.

“Tea, please,” he asks the waitress, his Slavic accent barely detectible.

The waitress didn’t realize that she was speaking not only with a Montreal, Canada-based actor and director, but also with Roman Shukhevych and Major Morozov, two of Hlady’s most famous roles in Ukrainian and Russian productions.

Hlady moved to Canada in early 1990s. The 56-year-old built a successful career there playing bad-guy characters in Canadian and Hollywood movies, and has also directed theatrical productions of Kafka, Brecht, Bulgakov and Dostoyevsky.

He has also appeared as Roman Shukhevych, the Ukrainian Insurgent Army leader, in the 2000 movie “Undefeated” by Oles Yanchuk and Major Morozov in the Russian criminal TV series of the same name in 2007.

Hlady said he has mixed feelings when in Ukraine as a person who is visiting his homeland, but at the same time a tourist. While walking on Kyiv’s streets, meeting friends and colleagues, he said he felt it is still better for him to live abroad.

Gregory Hlady plays bad guys in Hollywood and directs theater plays in Canada.

“Looking at the total disharmony in the society I believe I am in a better situation not living here,” he said.

Wearing hemp jeans and a T-shirt, he comes through as a romantic philosopher unburdened by luxuries his profession can offer.

“It seems to me that I am a better Ukrainian in Canada than I would be here,” he adds.

Hlady was back in Ukraine as a jury member at the third Kyiv International Film Festival. Born in western Ukraine, he moved to Kyiv to study and graduated from Karpenko-Kary Theater Institute in 1976 and became an actor at the newly founded Molody, or Young, Theater.

Hlady was chosen to play the main part in Pedro Calderon’s play "The Constant Prince" in 1981, of a Portuguese prince who sacrificed his life in the name of the national interests.



Gregory Hlady plays the lead part of a writer in the “The Ugly Swans,” the 2005 French-Russian film. (ruskino.ru)


Soviet authorities banned the production, because it highlighted patriotic struggle, which ran afoul with the Soviet effort to unite 15 member states into one union. Hlady decided to leave the country.

He first moved to Kaunas in Lithuania and worked with Lithuanian director Jonas Vaitkus.

Then he worked in Moscow with famous Russian director Anatoly Vasiliev. In 1990, however, a contract in Vasiliev’s “Six Characters in Search of an Author” took him to Canada.

Soon he became a director himself and won the Quebec Theater Critics’Award for best directing for his production of Harold Pinter’s play “The Homecoming” in the 1991-2 season.







Hlady speaks several foreign languages and with versatile skills as an actor and a director, he quickly found his home in the Canadian city of Montreal.

“Canada is an open, multicultural and multinational country,” he says. “It became a kind of a shelter for me, and I became a citizen of Canada.”

While in Canada, he says, he can devote himself to art, to work with his subconscious and not have to think how to survive, in contrast to many artists in Ukraine. An actor in Montreal is paid on average $350-500 for each performance; a Ukrainian actor would earn as much for an entire month on stage.

But he hasn’t left his homeland behind completely.


It seems to me that I am a better Ukrainian in Canada than I would be here.

- Gregory Hlady, ukrainian actor
“There is always a Ukrainian element in my work, even if it is not visible from the first glance,” he says.

In the 1994 version of Eugene Ionesco’s absurdist drama “Exit the King,” director Hlady made all his actors sing Ukrainian church songs.

While directing the 1995 performance “America,” based on a Franz Kafka novel, Hlady used elements of the traditional Ukrainian men’s dance, the hopak.

As a director of the 2006 French-Canadian musical "Dracula: Between Love and Death," he taught Canadian singer Bruno Pelletier to sing the Ukrainian folk song “Tsvite Teren,” or “Flowering thistle.” The action took place in Transylvania, modern Romania, close to the Carpathian Mountains that span over to Ukraine.

“If I was Romanian, then Romanian culture would be more apparent in my performance,” Hlady explains. “Since I was born on the opposite side of the Carpathians, I taught the Canadian to sing in Ukrainian.”

Hlady is currently working on a performance with Montreal circus Eloize. It will be an experimental production of Franz Kafka’s novel “Castle,” which will combine modern theater and circus elements such as acrobatics and juggling. Hlady hopes to bring this production to Kyiv next year.

“I come to Ukraine at least once a year,” he says. “It is very important for me.”

When in Ukraine Hlady visits his mother who lives in Khorostkiv and his brother, a Greek-Catholic priest in Lviv. His daughter Yevheniya Hlady, also an actress, lives in Kyiv. The young actress was invited recently to act at the Russian theater in Vilnius.

“She has to go to Lithuania now, she is following her dad’s steps,” Hlady says, adding that he hopes she will be able to come to live and work in Canada one day.



Kyiv Post staff writer Oksana Faryna can be reached at faryna@kyivpost.com

Read more: http://www.kyivpost.com/news/guide/general/detail/114294/#ixzz1aahGMvsr

http://www.kyivpost.com/news/guide/general/detail/114294/

Спасибо!Очень интересная публикация!

Григорий Гладий. По ту сторону океана



10.02.13 , Зеркало недели


Он сыграл командира УПА Романа Шухевича ("Непокоренный") и романтично-философичного Сирано де Бержерака. В экранизации пьесы И.Франко "Украденное счастье" представил не бытового, а экзистенциального героя Ивана Франко. В обожаемой синефилами ленте К.Лопушанского "Гадкие лебеди" показал инфернальную сторону своего дарования. А в сериале "Морозов" сыграл российского мента с "лица необщим выраженьем". Григорий Гладий, легендарный украинский актер (с 1990-го обитающий в Канаде), — лицедей с печатью терпкой тайны. Как бы мифологема нашего театра-кино. В эксклюзивном интервью ZN.UA он рассказал о житии-бытии и сознании за океаном; о мюзикле "Дракула"; о системах Станиславского и Гротовского; о Богдане Ступке и Анатолии Васильеве. В общем, рассказал о том, о чем его спрашивали.


Прежде чем перейти к вопросам, напомню, что родился Григорий в Тернопольской области, в городке Хоростков. Успешно служил в театрах Харькова, Киева (в Молодежном), Каунаса (у Йонаса Вайткуса). Позже в Москве встретил Анатолия Васильева и навсегда остался поклонником его методологии. Сквозь "имидж" Гладия (а о таковом говорить необходимо) проглядывают и "посторонний" Камю (эх, жаль, не сыграл), и "отступник" (из одноименного фильма), и разные "неуловимые" украинские мстители. И за каждым из его героев (сыгранных и несыгранных) — загадка. Между тем, в его послужном списке около 60 кинокартин. И половина из них — зарубежные. Снимался даже в Голливуде. Но все равно своим призванием считает театр — и тот, который был в Украине (России, Литве), и тот, который у него есть сегодня — за океаном…

— Странные ощущения испытываю в последние годы жизни в Канаде, —говорит Григорий. — У меня не осталось никакой ненависти и нелюбви к моим старым недругам, завистникам, сволочам… Жизнь, по сути, везде одинаковая. Везде этого "добра" хватает. Своим же недругам из прошлого я благодарен за жизненный урок, который они преподнесли. Не было бы в свое время доносов в органы, был бы успешным артистом в Киеве, а потом, возможно, возглавил бы даже
какой-нибудь театр в Украине…

— Стоп, стоп, стоп! С этого места подробнее — о доносах и друзьях-товарищах? Кто доносил и по какому поводу?

— Я убежден, что любая мысль и любое желание — материальны. Так что все возвращается к источнику посыла. Да, доносили… Видели у меня книги запрещенные — буржуазно-националистического характера и религиозно-мистического. Впоследствии стали меня за это тягать на допросы. Откуда, мол, взял? С кем у меня связи? Хотя напрасно они спрашивали… Им и так был известен каждый мой шаг. После этого я уже не мог работать в Киеве. И уехал в Литву. К Вайткусу. Совершил, так сказать, акт внутренней эмиграции. С тех пор скитаюсь по миру. Ни своего театра, ни "звания".

— А оно вам надо?

— Вы правы… Взамен есть взгляд со стороны на все это. Так что спасибо тебе, Канада! Спасибо и вам, недруги мои, за возможность смотреть на вас со стороны, издалека по ту сторону океана. Ведь жизнь так коротка… И нас остается все меньше и меньше.

Скажу честно: никогда не жалел о своем "непутевом" выборе — жить в стране, в которой живу сейчас…

— Извините, но чтобы наша беседа не оказалась минорной, все-таки спрошу о хорошем — чем вы занимаетесь сегодня в Канаде? Чем живете?

— Театр, как и раньше, остается на первом плане. Недавно закончили играть в театре "Просперо": моя режиссерская версия стриндберговской "Пляски смерти". Результатом доволен. Много внимания уделял актерской стороне дела. Художник В.Ковальчук сделал блестящее оформление. Внутри него можно выстраивать игровые лабиринты, где реальность и сновидение, сознание и магический реализм сливаются в единый поток вместе с музыкой Брукнера. Надеюсь, что в следующем сезоне опять вернусь к этому спектаклю. Есть мечта объединить его с моими двумя предыдущими постановками в этом же театре — "Собачьим сердцем" по Булгакову и "Свадьбой" раннего Брехта. Это могла бы быть своеобразная трилогия.

Честно говоря, пока не знаю, что станет следующим материалом для постановки. В поисках своего Автора. Много читаю, слушаю, просматриваю.

— В таком случае, цепляясь за слово, спрошу — а что читаете? Какая драматургия вас более всего занимает сегодня? И какую литературу о театре нынче считаете для себя особенно важной?

— О литературе говорить непросто. Поскольку каждая новая работа требует своих материалов, которые на данный момент доминируют в моем сознании и становятся настольными на определенный период. У меня обширная домашняя библиотека. А кроме того, в Монреале, в Национальной
театральной Школе, имеется замечательная библиотека, одна из лучших в Америке. Так что дефицита хороших книг о театре не испытываю.

Но есть дефицит времени. Когда читать? Впрочем, могу назвать книгу, надолго задержавшуюся на моем рабочем столе. Это "К игровому театру" М.Буткевича. Редкая по стилю и глубине работа великого педагога. Своеобразный "роман обучения", где до мельчайших подробностей изложена современная система профессиональной подготовки режиссера.

Меня всегда вдохновляли книги Михаила Чехова, Питера Брука, Ежи Гротовского, а также Барбы, Богарта, Кантора и многих других. Книги о трансерфинге реальности Вадима Зеланда, труды Кастанеды — идеальные методики не столько для реальной жизни, сколько для сценических фантазий, где покруче, чем у Станиславского, излагается методика жизни человеческого духа.

— Вы упомянули о Станиславском. Недавно, в разгар празднования его 150-летия, в Москве заговорили, что его Система — анахронизм и миф. И лучше всего быть "вне системы". А как считаете вы?

— Система Станиславского — понятие довольно обширное и расплывчатое. Вокруг нее существует множество спекуляций. Мне лично импонирует последний период его поисков в поле метода физических действий. Но это, скорее, повод для дальнейшего углубления с использованием новейших опытов в квантовой физике, психологии и биологии. Не учитывать этих открытий сегодня нельзя. Иначе сама система — неэффективна.

— В вашей жизни особое место занимает режиссер Анатолий Васильев, его школа, идеология. Когда в последнее время с ним встречались? И следите ли за его судьбой после того, как мастер вынужден был уехать из Москвы?

— Васильев действительно занимает большое место в моей жизни. С ним я в непрерывном внутреннем общении. Таких как он очень мало осталось среди нас, живущих. А после ухода Гротовского Васильев занял эту нишу. Вот почему мне трудно даже вспомнить нашу последнюю встречу "во плоти". Виделись на разных семинарах. Даже ночевали вместе когда-то в Швеции. Последняя встреча, кажется, была в Авиньоне, где показывали "Моцарта и Сальери": лет десять тому назад...

Конечно, слежу за его судьбой. Сейчас с Интернетом это несложно. А каких-то конкретных планов совместных нет.

— Все-таки, что в вашем понимании и в вашем преломлении — "школа Васильева"?

— "Школа Васильева" для меня, прежде всего — это уроки быть самим собой. Попытки структурировать то, что не поддается никакому анализу. Еще в годы моего ученичества у Васильева в конце 80-х, я часто "ходил в разведку" в сумеречные зоны подсознания, работая над Дюма, Достоевским, Мопассаном, другими авторами. Тогда был наработан огромный материал для переваривания на последующие десятилетия.

В своей теперешней практике пытаюсь, в отличие от других учеников Васильева, не обращаться к материалу, с которым работали раньше. Но если это, скажем, Достоевский, то каждый раз пытаюсь делать его с нуля.

— А если оглянуться на ваши украинские театральные университеты?

— В украинских университетах на меня оказали влияние Ставицкий, Чубасов, Казаков. Позже — Марк Нестантинер, поставивший "Стойкого принца" в начале 80-х. Не могу не упомянуть о литовском влиянии — Вайткус и Някрошюс.

Васильев был потом…

А основную роль в моем формировании в киевский период сыграло чтение работ Гротовского (даже польский выучил ради этого!), Арто, Брука, Барбы, Дельсарта. Рядом с кинофаком в Лавре была Историческая библиотека — истинный кладезь материалов для полезного чтения. Всегда интересовался мистическими и религиозными авторами, классической музыкой.

— Может быть, несколько общий вопрос… Насколько сегодня интересен зрителям и специалистам за океаном современный театр Украины и России? И что было бы интересно лично вам в этих театрах сегодня?

— Русский театр в Канаде и Америке, как отголоски прошлого, воспринимают с пиететом. Хотя, представьте, там иногда путают Станиславского с Достоевским. Впрочем, я и сам мало что знаю именно о современном русском театре. Мне ближе поиски поляка Кристиана Люпы. И те из русских режиссеров, которые стремятся к его стилю, мне близки. По видео о театре судить трудно…

Что же касается современного театра в Украине, здесь мой взгляд может быть крайне субъективным. Видел относительно недавно театр из Ивано-Франковска. Они привозили на гастроли в Монреаль спектакль по произведениям Марии Матиос. Принимали эту постановку "на ура". Правда, основной зритель — диаспора. Сам я часто в своих мастер-классах опираюсь на, так сказать, украинскую тематику, связанную с мифологией Украины, ритуалами, старинным пением. Это вызывает огромный интерес.

Кстати, еще в начале 90-х в Лозанне я углубленно работал с группой участников семинара над гоголевским "Вием". И еще тогда в театре Види мне предлагали ставить спектакль по мотивам этого произведения. Но не получилось из-за моей занятости в кино. До сих пор жалею... Надеюсь, Влад Троицкий удержал эту планку высоко?

— Не смотрел, не получилось…

— Приятно хотя бы, что когда-то я пробудил интерес к этой теме в Лозанне. Что еще сказать по этому поводу? Из современных украинских драматургов выделяю Наталью Ворожбит. Мечтаю поставить некоторые ее пьесы в Монреале.

— Кажется, в Монреале вы когда-то поставили и нашумевший мюзикл "Дракула". Продолжается ли сценическая жизнь проекта? Что дал вам опыт работы над мюзиклом?

— В 2004-м я приехал в Монреаль после постановки "Истерии" в Киеве и показал видео этого спектакля Брюно Пельтье и продюсеру. Они и предложили поставить "Дракулу". Поскольку тема показалась интересной, я с радостью принял это предложение. Захотелось перенести действие с юга Карпат на северо-восток. Ближе к Украине.

Рамки мюзикла диктуют определенный подход: более облегченный, что ли? Помимо этого, период постановки совпал со съемками "Гадких лебедей" в С.-Петербурге. Таким образом, для подстраховки продюсер назначил сорежиссера. Так что мое влияние на конечный результат было ограничено.

Тем не менее, успех был заметным. Спектакль играли два сезона в Канаде, во Франции. Мечтали привезти его в Россию и Украину, но...

Стоит отметить, что в мюзикле были заняты исключительно монреальские звезды.

— За то время, которое вы посвятили театральному искусству, что вас более всего в
театре а) отвратило и разочаровало; б) по-прежнему восхищает?

— Ответ будет обобщенным. Не люблю в театре самовлюбленной аматорщины. А восхищает возможность общаться с ушедшими авторами посредством театра, поскольку иногда удается в буквальном смысле "воскрешать" их присутствие и быть не таким одиноким среди живущих…

Ради этих редчайших чудесных мгновений и стоит заниматься театром.

— А в чем, на ваш вкус, заключается главное "ментальное" различие театральной аудитории — той, которая за океаном, и той, которая на родине?

— Не вижу больших различий театральной публики "здесь" и "там". Поскольку у каждого театра своя публика. Монреаль — город идеально космополитический с доминирующим "латинским" восприятием (ближе к европейскому). Этим объясняется тотальное обожание карнавальной стороны жизни. Воистину рай для самых разных юмористов, которые здесь правят бал. Не случайно Монреаль объявлен мировой столицей цирка и модерного балета. Субъективно чувствую, что нашел здесь "свою часть" публики, которой нравится то, что я делаю. Есть здесь и другая часть публики, которая на дух не переносит моих театральных изысков. Поэтому, безусловно, интересно было бы увидеть, как приняли бы мои спектакли в Украине.

— Григорий, а кто еще из наших соотечественников (помимо вас), уехав за океан, смог остаться верным театральному призванию и быть интересным тамошнему театральному миру?

— Бывший киевлянин Игорь Овадис. Бывший москвич Александр Марин. Добился довольно большого успеха у здешней публики мой кум Саша Самар. Спектакль о его жизни, где он играет сам себя ("Я на красных руинах столетия"), получил приз за лучший спектакль 2012 г. от Ассоциации критиков Квебека.

Есть, безусловно, и другие наши соотечественники — и в Монреале, и в Торонто, и в Оттаве, успешно работающие в театре, кино, на телевидении. Я перечислил только тех, с кем близко знаком.

— На время вернемся на родину в Украину. В 2004-м вы поставили "Истерию" в
театре имени Ивана Франко с Богданом Ступкой. Это спектакль о Фрейде и Сальвадоре Дали. Как тогда все начиналось? Почему выбор пал именно на пьесу Терри Джонса?

— Идея поставить "Истерию" в Киеве возникла не сразу. Помню, предложил несколько названий. Среди них — "Страшная месть" по Гоголю, "Тени забытых предков" по Коцюбинскому, "Замок" по Кафке, "Возвращение домой" по Пинтеру. Вначале выбор остановили на "Замке". Но в какой-то момент вдруг возникли сомнения: а будет ли это интересно киевской публике? Пьеса "Истерия" тем временем была под рукой. Хотел ставить ее в Монреале. Но почувствовал, что для Ступки роль Фрейда могла бы стать не просто интересной, а этапной. Позже он сам неоднократно мне говорил, что эта роль в числе его любимых. Он очень ею дорожил. Работа над "Истерией" была для нас ценна тем, что в спектакле затрагивались насущные проблемы театра и жизни вообще. А форма пьесы позволяла идти на радикальный эксперимент. Жаль, не хватило времени что-то сократить: все в пьесе казалось очень важным.

—Как работалось с Богданом Сильвестровичем?

— Такая работа — одно удовольствие. Я познакомился с ним еще в 70-е годы на съемках фильма "Дударики", будучи студентом театрального института. У нас в этом фильме не было совместных сцен, но отношения с того момента как-то завязались...

...Репетиции "Истерии" проходили в нескольких "измерениях". Мне хотелось многое
вложить в эту работу. Пьеса сочетает в себе практически все возможности современного театра: от трагедии до бульварного фарса, цирковой клоунады. Львиная доля работы заключалась в том, чтобы разрушить в актерах сложившиеся стереотипы, привить бациллу сценической авантюры и бесшабашности, не теряя в то же время стержня театра-ритуала, определенной
сакральности; сочетания святости и зачастую провокации.

— Трудный метод…

— Я делился с актерами секретами подхода к такому театру через элементы тренинга. Всего того, на что обычно уходят годы кропотливой работы. И предпринял довольно рискованную затею, предлагая артистам подобный подход. Богдан Сильвестрович был моим неизменным
союзником и защитником от насмешек и непонимания.

До конца дней буду благодарен ему за это.

Мы с ним всегда были на "вы"… До последней нашей встречи — ровно за год до его ухода… Когда я забежал на минутку в театр, Богдан, увидев меня среди публики, прервал на полуслове выступление, чтобы мы дружески обнялись и обменялись незначительными фразами.

Никто не думал, что вот такой будет наша последняя встреча. Он очень хотел, чтобы я снова приехал в театр имени Франко на постановку нового спектакля. Это был конец сентября 2011 года…

А хотите, расскажу еще один случай, связанный с Богданом Сильвестровичем?

— Да, конечно….

— В начале 2000-х я репетировал у Васильева Сальери (перед гастролями "Моцарта и Сальери" в Амстердаме и Авиньоне). Театр на Сретенке — особая, закрытая территория. Туда доступ посторонним крайне ограничен. Вдруг прибегает в репетиционный зал охранник и говорит: "Гриша, там, на проходной к вам друг пришел — вы могли бы встретить его?"

Я почувствовал, что друг особенный, потому что охранник так запросто не стал бы наверх подниматься, да еще во время репетиции. Оказалось, это был Богдан...

Васильев тут же прервал репетицию, и мы устроили Богдану экскурсию по театру. А потом засели в святая святых — кабинете мастера — и долго задушевно беседовали.

Богдан предлагал Васильеву привезти спектакль "Моцарт и Сальери" в Киев. И неожиданно Васильев согласился!

Думаю, по харизме Богдану не было равных. И всегда он был неотразимым "эмиссаром" Украины. К нему прислушивались даже самые заядлые украинофобы. Вот такой случай с Богданом мне вдруг почему-то вспомнился.

— А почему вы не хотите вспомнить ваш замечательный тандем с Богданом Сильвестровичем в экранизации "Украденного счастья" на "Укртелефильме" (режиссер Юрий Ткаченко)? Вы ведь сыграли там Мыхайла, как сумрачный символ возмездия…

— Давайте вспомним… "Украденное счастье" снималось в первой половине 80-х. А я в это время в Литве, у Вайткуса в Каунасском театре. Повторюсь, то была вынужденная "внутренняя" эмиграция. Так как меня в Киеве таскали на допросы в КГБ, то не пускали даже на порог киностудии Довженко. Поэтому решиться пригласить меня в "Украденное счастье" на одну из главных ролей было не так просто. Думаю, Богдан Ступка сыграл в этом не последнюю роль…

Знаете, у меня есть мечта: поставить эту пьесу Франко на Западе. Считаю ее одной из самых сильных в украинской драматургии. Приравниваю по силе и театральности к Стриндбергу, Ибсену, О'Нилу...

— Григорий, в Киеве, когда вы работали в Молодежном театре, были звездой. Чем интересен для вас тот период? И если бы сегодня этот театр пригласил вас на постановку, согласились бы? Или ваш гонорар нашему театру не по зубам?

— В Молодом (тогда Молодежном) я проработал не так уж и долго. Период был насыщенный. Именно тогда я серьезно увлекся идеями Гротовского и начал развивать с группой актеров методику тренинга, которая впоследствии вылилась в постановку "Стойкого принца" с режиссером Марком Нестантинером.

Конечно, если бы предложили постановку в Киевском Молодом театре, то согласился бы. И никакой гонорар не стал бы препятствием. Здесь, скорее всего, только вопрос моего свободного времени. Но всегда остаюсь открытым возможности приехать в Украину и поставить что-либо.

— Можете не задумываясь назвать основных "столпов" современного мирового драматического театра? Кто они, на ваш взгляд?

— Гротовский, Васильев, Брук, Кантор, Стрелер, Штайн, Боб Уилсон, Някрошюс, Люпа. Есть и другие кумиры…

— Еще в 2000-м вы сыграли в украинском фильме, который вызвал здесь и споры, и восторги. Это картина Олеся Янчука "Нескорений", посвященная Роману Шухевичу. Если бы вам предложили что-либо изменить в той картине, а может быть, даже переснять ее, что бы изменили? И кстати, что вас больше всего увлекло в личности Шухевича, в его характере?

— Образ Шухевича у меня ассоциируется с фигурой героя греческой трагедии. Если переснимать, то я бы сосредоточился на вневременном аспекте; драматургически ограничился небольшим периодом его биографии. Примером послужил бы "Пепел и алмаз" Вайды. Подальше от идеологии. А вообще жизнь и смерть Шухевича могут дать повод для создания десятка потрясающих киноисторий.

— У вас был также небезынтересный опыт работы в российском сериале о "ментах". Фильм "Морозов". Ваш сыщик — угрюмый, какой-то неправильный: не такой, как все…

— Знаете, были разговоры о продолжении "Морозова". Но как-то со временем поутихли. Вот уж никогда не думал, что буду играть "мента" в сериале! Я был как раз в Румынии, выпускал спектакль "Огненный ангел" по Брюсову. А тут приезжают режиссер и продюсер из Москвы в маленькую Тимисоару и убеждают меня сняться в роли майора милиции Морозова. Мне такие сюрпризы даже нравятся. Всегда с удовольствием принимаю риски.

— А риск покорить Голливуд — как с этим? Вы ведь даже в некоторых блокбастерах снимались. В частности, в "Цене страха" с Беном Аффлеком.

— Голливуд и жизнь в Америке никогда особенно меня не привлекали… Взрослея, все больше тяготею к театру. А в кино снимаюсь по стечению обстоятельств. Иногда кажется, что если бы я не уехал из Москвы в 90-м, то больше бы снимался в голливудских картинах, нежели теперь, когда живу в Монреале. Мне часто об этом говорят. Но я не жалею. Вот жалею, что "Вия" не поставил в Лозанне из-за какого-то фильма, о котором никто не помнит теперь. Карьера "кинозвезды" для меня в прошлом.

— Григорий, "шаманя" в театре за океаном, обращаете ли свой взор туда, а точнее — сюда, в Украину? Что из наших событий, о которых узнаете по Интернету, вас больше всего волнует, тревожит?

— Вы знаете, довольно внимательно слежу из-за океана за доченькой своей — Женей… И поражаюсь, как актерская судьба неумолимо ведет ее по моей же матрице. Сейчас она работает в Вильнюсе в Русской драме, где Вайткус главный режиссер. Женя недавно с успехом сыграла премьеру "Язычников" по пьесе Анны Яблонской.

А "в общем"? Безусловно, больше всего тревожат судьбы моих "друзей в искусстве дивном". Тревожит неизвестность — что дальше? Явно не до искусства сейчас в Украине. Да и не только там… Естественно, наблюдаю за событиями на родине, где мои корни. И внутренне всегда остаюсь украинцем. И ничего не могу с этим поделать...

Олег Вергелис

http://minprom.ua/cultarticl/115889.html

Спасибо

Спасибо огромное!